Название издания: Взгляд Дата выхода: 28.01.2010 Автор(ы): Елена Балаян

А Я ЛЮБЛЮ ВОЕННЫХ…

– Валентина Александровна, как готовитесь к бенефису? Волнуетесь?
– Волноваться там буду, а пока я спокойна. К бенефисам мне не привыкать, я проходила через это и в 70, и в 75 лет, и все, в общем-то, было в порядке. Я всегда пользовалась добрым расположением коллег. Вот пусть они и волнуются! Наряд мне сделали красивый, туфли роскошные подарили – морально я ко всему готова.
– 60 лет в одном театре – цифра немыслимая. Вы действительно нашли свой дом или у вас просто не было выбора?
– Выбор был, но я из однолюбов: к чему прикиплю сердцем, от того уже не отстаю. У меня кот был, тринадцать лет со мной прожил. А умер – другого заводить не стала. Так и с театром: буду работать, пока живу. В Саратов я приехала из Ярославля, там кончала театральную студию. Во время учебы у меня тяжело заболела мама. Она жила в Иванове одна, отец умер рано. Я поехала за ней ухаживать, и полгода учебы пропустила. Приезжаю обратно, а студию закрывают. Директора из разных театров приехали нас переманивать. Я молоденькая была, симпатичная, и директор Рыбинского театра стал меня уговаривать: квартиру дадим, зарплату приличную. Я и согласилась. Думаю: ну что ж, мама больная, надо работать, помогать. Но в Рыбинске надолго не задержалась: приехала, а тут старший лейтенант, красавец из Саратова. Родом он из Ленинграда, но в 37-м его отца как врага народа расстреляли, а семью отправили в Рыбинск. Он там в театре работал рабочим сцены. Потом уехал в Саратов, окончил военное училище и остался служить. Приехал в отпуск к маме, мы встретились на улице, месяц он за мной ухаживал и вот сюда привез. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь.
– Лихо же он вас уговорил! Видно, любовь была крепкая…
– И крепкая, и красивая, жаль, жили мы недолго: он быстро умер. К подводным атомным лодкам моторы прикреплял и облучился. Защитных средств тогда, наверное, не было… Сыну нашему уже 56 лет. Хирург, работает в больнице. Все время оперирует, у всех на хорошем счету. Недавно женщину прооперировал, так она к нему прямо воспылала: какой, говорит, у вас сын замечательный! Хочет теперь со мной познакомиться.
– Больше замуж не выходили?
– Шесть лет мы с Эдуардом прожили, после него я долго ни за кого не выходила, потом все-таки вышла. Вторым моим мужем был Смирнов, он работал у нас в театре. 11 лет мы с ним прожили – умер от болезни сердца. Больше я замуж не выходила…
– А внуки у вас есть?
– Один внук у меня: ему 30 лет. Было время, когда и я работала, и родители его работали, и мы отдали его в спортивную школу – просто, чтобы был при деле. А он увлекся, мастером спорта по плаванию стал в 16 лет, и сейчас на тренерской работе.
И сын, и внук у меня замечательные, оба не пьют, не курят. Когда мне желчный удаляли, сын присутствовал при операции. Врачам родных оперировать не разрешают, да они и сами не хотят: руки будут трястись, все-таки мама! Но сын сказал, что меня не оставит. И не оставил. Звонит почти каждый день, как врач что-то советует. Внук звонит реже, но тоже хороший парень. Что-то до сих пор не женат, не приберут его никак к рукам! Красивый, высокий, стройный. Машину новую купил.

СЧАСТЛИВЫЙ ХАРАКТЕР

– А чем вы так прикипели к нашему театру, что остались в нем навсегда?
– По приезде пошла сначала в театр драмы, а мне сказали: после отпуска приходите. А у меня муж 800 рублей получал, мы на частной квартире жили, мне надо было работать, и я двинула в ТЮЗ, и меня сразу взяли. Так и осталась. С ролями мне везло, я всегда много играла. В молодые годы всех Аленушек, Аннушек переиграла, потом с возрастом спокойно перешла на характерные роли, могу деревенскую бабку запросто сыграть, могу – героиню.
– Ваша коллега по сцене Тамара Лыкова в интервью нашей газете рассказывала, что в театре был период, когда все главные роли играла Елена Росс. Как вы это пережили?
– Конечно, Елена все играла, ведь она была женой Киселева. Но мне повезло: Лена почему-то ко мне очень хорошо относилась. Киселев мне с ней давал в очередь роли играть, и она не возражала, хотя была немножко со стервинкой. Быть во втором составе мне было не обидно: ну и черт с ней, пусть играет, подумаешь, великое дело! А иногда бывало, и я играю премьеру. Многие удивлялись: как это ты с ней ладишь? Но если она ко мне хорошо относилась, почему я должна к ней плохо?
– Коллеги отзываются о вас как о добром, мягком человеке. Они правы?
– Ко мне всегда все хорошо относились. И я свой театр очень люблю. У меня прекрасные отношения и с артистами, и со служителями вешалки. Характер у меня общительный, уживчивый. Наверное, правильно вам в театре сказали!

ХОЧЕШЬ ЖИТЬ ДОЛГО? НЕ ЕШЬ ПОСЛЕ ШЕСТИ!

– Обычно творческие люди долго не стареют. Само творчество становится для них прекрасным омолаживающим средством. А в чем секрет вашего долголетия?
– Чтобы не толстеть, я после шести не ем. Это уже привычка. Приходилось себя ужимать, а как же? Десять лет играешь одну и ту же роль, что же, костюм каждый год новый шить? Это ж не дело, поэтому сдерживаешься. Слава Богу, я до сих пор играю, и не только бабушек. В «Поздней любви» я маму играю двух парней! Мама моя всегда молодо выглядела, это, наверное, наследственность плюс слежу за собой, не расползаюсь. Особых секретов нет, макияж – само собой, без него никуда. Но чтоб маски-замазки – этого я не знаю, и никогда не делала.
– Есть мнение, что многие актеры, особенно актрисы, играют не только на сцене. А вам в жизни сложно оставаться самой собой?
– Ни капельки. Я вообще этого не понимаю. Вот у нас была Валя Ермакова, талантливая артистка, она всегда немножко играла, но это не специально, просто свойство характера. У меня этого нет. Играю я на сцене: там перевоплощаешься в того персонажа, в которого надо, и уже железно держишь. А дома я не артистка, а обычная женщина.
– Не жалеете, что так и не поработали в театре драмы?
– Еще когда мы с мужем работали, нас в Горький приглашали в драму, в Одессу. Но мы не захотели. И вот уже, действительно, 60 лет…
Недавно говорю начальству: может, мне уйти? Директор махнул рукой, и разговаривать не стал, а Юра Ошеров возмутился: да что вы! Вы будете у нас пожизненно работать!
– Кого из артистов любите?
– Мордюкова – мой эталон. Блестящая артистка. Из мужчин – Тихонова очень люблю. С аристократичной внешностью, хотя из простой семьи. Какой он Штирлиц, какие глаза умные! Молчит, а можно смотреть часами.
Не пыталась ли я кому-то подражать? Нет, как можно. Я это даже не представляю. Это все идет от сердца, от души своей. А как можно подражать? Это будет карикатура.
– Из ста ролей можете выделить любимые?
– Очень любила спектакль «Деревья умирают стоя», это уже в возрасте. А раньше – «Иркутскую историю», Вальку-продавщицу я играла – Вальку-дешевку, очень разбитную. Очень хороший был спектакль, еще Киселев ставил. Еще Розова люблю, почти во всех его пьесах я играла. А сейчас уже такой возраст, что режиссеры, наверное, прежде подумают, чем давать большую роль. Но что делать, всему свое время. Я ни на чем не настаиваю: что дадут, то и буду играть с полной отдачей, на полную катушку. Я люблю своего зрителя, и он меня, кажется, любит. И какое счастье, когда зритель хохочет или плачет, или мертвая в зале тишина – это дорогого стоит.

КОГДА НА ЛБУ НЕ НАПИСАНО

– Кроме театра, чем занимаетесь?
– Всегда очень любила книги, но у меня в последнее время с глазами не важно, было две операции, и врачи запретили много читать. Но на своем веку читала много: Достоевского, Чехова… Горького очень любила, просто обожала – полное собрание, 30 томов, все прочитала! Теперь смотрю телевизор. За политикой слежу, а как же? Путин с Медведевым – оба молодые, талантливые, мне нравятся. Сколько у нас немощных стариков в руководителях было? Уже песок с них сыплется, а все туда же. Это, конечно, раздражало. А на молодых и посмотреть приятно.
– Судя по вашему рассказу, в вашей жизни было много драматичных событий. А вы производите впечатление очень легкого, жизнерадостного человека. Как вам удалось сохранить в себе такой позитивный настрой?
– Да, всякое было. И когда первый муж умер, и второй, и когда мама умерла – рано, в 47 лет, переживала так, что страшно вспомнить. Но как-то берешь себя в руки. Наверное, я все-таки сильная, что ли… Не размазня. Хотя иногда, бывает, так поплачешь от какой-то несправедливости – только подушка и ночь знают. Тридцать лет я все-таки одна. После второго мужа у меня был, правда… бойфрэнд. И три года как… тоже умер! Хотя на девять лет был моложе. Тоже военный, подполковник, познакомились на телевидении. А если я с кем-то знакомлюсь – все! Они ко мне прилипают. Красивый, умница, тридцать лет около меня был, хотя сначала был женат. Говорил, что никогда меня не оставит, и мне очень хорошо с ним было. А теперь иногда думаешь: Боже мой, уже сколько лет-то? Уже ведь край, край… Вроде бы еще держишься, и голова, и ноги на месте, а возраст-то никуда не денешь. И от этого вдруг как-то грустно сделается. Жизнь так быстро промелькнула, немножко даже страшновато…
– Но ведь в целом жизнь счастливая у вас? Красота, здоровье, талант, у мужчин пользовались популярностью – ничем вас Бог не обидел…
– И, кажется, пользуюсь до сих пор! (смеется). На лбу у меня не написано, сколько лет, и мне мои года не дают. В гостях, бывает, начинают ухаживать, до дома провожают. С мужчинами мне везло всегда, но я не разменивалась, нет. Если уж мне кто нравится, то один и надолго. Но мужчины – народ хлипкий, все умирают почему-то. А так был бы живой мой приятель, пришел бы, я б его чаем напоила, что-то починил бы – золотые у него были руки, про политику бы все объяснил, и было бы мне веселее…


Назад в раздел