Саратовский ТЮЗ показал «Хроники московского захолустья»



Название издания: Интеллектуально-развлекательный портал CityGu.Ru
Дата выхода: 23.03.2022
Автор(ы): Елена Имбирева


Строго говоря, показал настоящее московское захолустье не сам ТЮЗ, а студенты мастерской народной артистки России профессора Саратовского театрального института Риммы Ивановны Беляковой и доцента Олега Николаевича Загуменнова. Третий дипломный спектакль «беляковцев» — снова обращение к классике. После Шекспира и Куприна будущие артисты представили саратовской публике спектакль по пьесе Александра Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын».

О пьесе
Пьеса Александра Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын» написана в ноябре 1871 года, а уже в 1872 году с ней познакомилась читающая и театральная публика: в начале года комедия была опубликована, а в сентябре и декабре появилась на московской сцене, сначала в знаменитой Александринке, а затем и в Малом театре (где, к слову, к ней снова вернулись спустя 121 год). За полтора века пьеса пережила немало рождений на разных сценах и вот стараниями студентов театрального института «добралась» до саратовского зрителя.

Сама пьеса была написана 150 лет назад, а если учесть авторскую ремарку «Действие происходит лет 30 назад», то ее персонажи отстоят от наших современников на все 180 лет — почти два века! Действие происходит на окраине Москвы, тогда — в самом настоящем захолустье, как бы сказали сейчас, в неблагополучном районе. Но человек умеет приспосабливаться ко всему и жизнь здесь течет своим чередом, со своими проблемами, радостями, скукой и развлечениями. Так что перед молодыми артистами стояла непростая задача — передать колорит и образ жизни московского захолустья, рассказать историю почти двухсотлетней давности так, чтобы она была интересна современному зрителю и при этом сохранила свою достоверность.

О постановке
Порадовало, что пьесу не попытались осовременить визуально. Костюмы, декорации — все передает атмосферу «глубинки» XIX века. Сломанный забор, темный угол обветшалого дома и апофеозом — лужа в центре улицы, настолько привычная, настолько вечная, что ее даже «благоустроили», обложив по краям и перекинув через нее как мостик доску. Странно думать, что от этого окраинного мирка до центра Москвы можно дойти пешком.

В действие пьесы органично вплетен городской фольклор — песни, музыка, танцы. Впрочем, «народные гулянья» — главное, но не единственное здесь «культурное времяпрепровождение». Тут и позднее возвращение из кабака, когда уже ноги не держат, и сплетни, и перемывание косточек соседям, — словом, весь ассортимент нехитрых развлечений  любого, а не только московского захолустья. И страсти здесь кипят, хоть и на свой лад, но нешуточные: любовь; темные делишки, творящиеся в купеческой лавочке под утро; сговоры и наговоры… Все проблемы, которые стараются не выносить за забор собственного дома, все равно окажутся на виду у соседей, не спрячешь.

О спектакле
Разбирать и оценивать работу студентов-дипломников будет их мастер. Зритель же судит проще: спектакль либо нравится, либо не нравится. «Хроники московского захолустья» понравились.  Это ярко, это живо, это искренне. Конечно, ребятам пришлось нелегко — мало того, что нужно было вжиться в образы обывателей XIX века, причем весьма специфического жизненного уклада, так еще и половина ролей в спектакле — возрастные, а далеко не каждому молодому артисту удается «состариться» убедительно. И здесь волей-неволей центральной фигурой оказался Михей Михеич Крутицкий (Федор Шапкарин). Отдельное «Браво»!  Михей Михеич брюзглив и неприятен, он одновременно умудряется быть заискивающе-жалким стариком и тираном, лишенным любых нормальных человеческих качеств. Он страшен. Страшен в беспощадном отношении к жене и племяннице, чьи жизни он почти уничтожил. Страшен в безобидных на первый взгляд репликах (ох, чего стоит только «Хороший человек Петрович, я его люблю. Ты ему скажи, что я его люблю»!). Страшен фразой: «Чего ее жалеть? Не родная дочь», когда понимаешь, что и родную дочь он бы не пощадил. Но когда звучит его последний монолог, мысль о том, что он получил по заслугам, почему-то отходит на второй план. Его против воли становится жаль — немного, несколько брезгливо, но все же жаль. Вроде бы почти ничего не меняется в речи, в манере повторять слова и бормотать себе под нос, но как-то вдруг становится ясно, что это не просто злобный, маниакально жадный деспот, это — сумасшедший, чей психический недуг окончательно взял над ним верх. Если вспомнить, что две трети потерянных денег ему по суду все-таки вернули, глубина черной дыры, которая когда-то была душой этого человека, становится физически ощутимой.

Рядом с Михеем Михеичем именно такой и должна быть Анна (Александра Поликарпова) — серая, как тень, в которой уже не осталось почти ничего, ни желаний, ни чувств. Единственное, что еще теплится в душе, пересиливая гнет нищеты за гранью понимания, это жалость к Насте (Руфина Русских). Причем то, что сирота-племянница — лишний рот, который надо «сбыть с рук», уже плотно сидит в сознании Анны Тихоновны, но… Но «сбыть с рук» не любым способом. Остались в ней и сочувствие, и понимание, и чуть ли не единственное, чего она еще может хотеть — избавить Настеньку от смертельной, в буквальном смысле, нищеты. Любой ценой. В пьесе довольно четко прописана тема ухода Насти в содержанки к состоятельному купцу (Михей Михеич повесился аккурат в то утро, когда Настенька должна была перебраться в уже снятую для нее квартиру). В спектакле от этой линии осталась, по сути, одна фраза Анны Тихоновны: «И не слушай ты никого, будь ты сама над собой большая. А я ни советовать, ни осуждать тебя не стану. Хочешь ты, живи…», но и здесь тетушка словно оставляет для Насти лазейку, надежду, прекрасно понимая, что никакой надежды для нее нет.

Весьма убедителен и по-своему обаятелен Истукарий Лупыч Епишкин (Кирилл Егоров). Так-то одно название, что купец. Ведь что такое купец третьей гильдии? Лавочник, мелкий торговец, каких в купечестве было подавляющее большинство, лишь бы имелся капитал не меньше 8000 рублей. А через два десятка лет после описываемых событий третья гильдия и вовсе была упразднена. Но здесь, в захолустном уголке Москвы, Истукарий Лупыч – величина, хозяин жизни, человек состоятельный. И держится он вполне соответственно, хотя при этом куда проще своей супруги Фетиньи Мироновны (Анна Федонина). Хотя, конечно, авторитет Епишкина держится не только и не столько на торговле в лавке, сколько на торговле, которая происходит за закрытыми дверями, перед рассветом, когда в лавочку собираются не самые законопослушные граждане. Но, как быто ни было, Истукарий Лупыч излучает глубокую спокойную внутреннюю уверенность. Несмотря на явные намеки на скупку краденного воспринимается он если не совсем как порядочный человек, то уж точно не подлый, не пакостный. А его недвусмысленный флирт с Домной Евстигнеевной (Дарья Фоломеева) – совершенно очаровательная «изюминка», органично вписывающаяся в общую картину спектакля.

Послевкусие
Стоит ли смотреть «Хроники московского захолустья»? Да, безусловно. Если придираться, то, может быть, не хватило немного того потрясающего языка пьесы, которым так виртуозно владел Островский, непривычного для современного слуха, неправильного, но невероятно характерного и богатого. Не хватило его плавности, округлости интонаций. Но, повторюсь, это если придираться и настойчиво выискивать недостатки. В целом же спектакль хорош, богат на нюансы, ярок и интересен. Так что приятного просмотра! И не забудьте, что дипломные спектакли идут недолго – поторопитесь!

Текст: Елена Имбирева

Источник: https://citygu.ru/saratovskiy-tyuz-pokazal-hroniki-moskovskogo-zaholustya.html


Назад в раздел